У Мотяжкиной хотя бы другой вокзал и 1 день я не буду в зажимающих домкратах-воспоминаниях
я готова убить себя за прошлое,не из-за чего-то как факт случившегося,а только за то,что я все помню.походы домой-адова дорога.поэтому я выкидываю все ящики со своими вещами,почему они пустые всегда.а что страшнее-для того,чтобы помнить мне не нужны вещи и тропки,светы ламп,коридоры.кажется,это страшнее всего.я не хочу знать,где я живу и помнить имена,даже конспекты рву,разбрасываю и пишу на линейных листах вместо чистых,перефразируя незамениные слова не теми ручками,не на столах.меня вечно все ограничивает,но я сама делаю это с собой
и у нее я буду помнить.эта вся телесность моя
на трепню я предсказуема:слова.молчание-железный обманщик,я знаю много способов обмана:глубокие в горло поцелуи с гугновским аспирантом.я притворялась влюбленной,мы вместе пили из горла минералку в жару,он сказал,что у меня высокое либидо,что нам необходимо видеться и что я в гугн поступлю,конечно,поступлю.меня от него тошнило,он укусил меня за живот,я так морщилась,видя этот синяк назавтра.он был ублюдком,разводя мои ноги на скамейке,а я была влюблена не в аспиранта,ну что вы, до поющего счастья,я пела синатру и прыгала на солнце,я плакала в такой сентиментальной схватившей меня,молчащей наружу полноте,которая не хотела говорить ни с кем,а просто отскакивала от приступа вздоха в даль,где рос виноград под костями.и кажется,я буду жить только каруселью,не признаваю гармонию как застой,с обманами,после знакомства с элиной я уничтожила лживость ,и что пока меня выматывает-опустошающая искренность,но я так раньше не умела,я привыкну и честность начнет меня кормить доверием,все восстанет на всеколеблющееся изначалие и разгонется карусель.а когда-нибудь я с нее упаду и все истории,жившие во мне,а истинно-сущая же вечность